Облик Мевлеви в мире (16)

Для изучения мышления такого человека, как Руми сначала нам следует узнать почему Руми стал Руми, какие предпосылки потребовалось для того, чтобы столько ценных перлов вышло из этого бескрайнего моря знания и мудрости. Спустя 800 лет мы все еще можем извлечь много интересного и полезного из произведений Мевлеви.

Руми считал себя человеком, создавшим ручеек, вода из которого будет утолять свою жажду будущие поколения.

Рассказывают, что однажды, навещая одного из своих друзей, Рyми заметил, что он использовал сборник "Маснави" как подушку. Это крайне возмутило его и он напомнил, что эта книга станет всемирно известной.

Прогноз Руми оказался верным. Причина заключается в том, что он не только говорил прекрасные слова, но и был убежден в правоте и верности своих слов. Он прекрасно знал, что будет существовать вечно, а что исчезнет со временем.

Все эксперты по Мевлеви считают беспрецедентную встречу с Шамсом секретом увековечения творчества Руми и убеждены, что именно после этой встречи Джалаледдин Балхи стал Руми. До встречи с Шамсом Мевлеви был факихом, подобно Мухаммаду Газзали. Абу Хамед Мухаммад Газзали был одним из выдающихся мыслителей и философов своего времени. За свою довольно короткую жизнь (55 лет) он написал весьма важные книги и сыграл исключительно важную роль в истории исламской культуры.

Мевлеви был поклонником Газзали, внимательно изучал и запоминал его произведения. До встречи с Шамсом Руми был обычным муфтием и проповедником. Однако на основе немногочисленных дошедших до нас документов, встреча с Шамсом заметно оказав на него влияние, сильно изменила его. Об этом Руми рассказывает в книге "Фих-е ма фих" и отмечает, что Шамс подарил ему драгоценный перл под названием "Любовь". С тех пор и благодаря новой влюбленной личности Руми удалось сотворить свои вечные шедевры.

Важнейшая отличительная черта творчества Руми – это свежесть его поэтического слога. Речь Руми не утомляет никого, так как она всегда нова. Об этом хорошо знал сам Руми, назвав себя "Эйдом" (новым днем).

Эйд – этот тот день, когда люди носят новую одежду, везде ощущается свежесть. Человек, называющий себя эйдом, несомненно, испытал в душе все это, ему было знакомо душевное обновление. Именно поэтому выражения Руми не избиты и не скучны. Его книги можно читать и перечитать, каждый раз извлекая чего-то нового. Смело можно сказать, что мало книг отличается такой характеристикой.

Маснави – это сборник рассказов, притч, где существуют самые возвышенные человеческие и мистические учения. Читая произведения Руми, человек чувствует, что оказался в новой среде и фактически испытывает праздничное настроение.

Руми не пленен прошлым. В «Маснави» он всего 4 ли 5 раз ссылается на прошлое. На самом деле Руми свободен от времени. Его слова не зависят от прошлого и будущего. Именно поэтому они всегда свежи. Он присоединен к мору и благодаря этому бесконечному источнику постоянно дарит своим тем, кто к нему обращается драгоценные жемчужины. Он никогда не разочаруется большой толпой клиентов и поклонников и, не опасаясь исчерпания своих запасов, предоставляет читателям великие божественные учения.

А теперь, мы приглашаем прочитать один из рассказов Маснави.

Это рассказ о том, как человек, мучимый жаждой, бросал с высокой стены кирпичи в текущий поток.

Давайте вместе послушаем.

Почти на самом берегу потока

Стена стояла, вознесясь высоко.

Почтенный муж на той стене однажды

В тоске сидел и пропадал от жажды.

Глядел он вожделенно на поток,

Но со стены достать его не мог.

Нечаянно он бросил вниз кирпич,

В ответ поток издал призывный клич.

И показалось: всплеск глухой и краткий

Похожим был на голос друга сладкий.

Чтобы услышать этот звук опять,

Стал в воду камни жаждущий бросать.

Ему казалось, спрашивал поток:

"Какой тебе в твоем деянье прок?"

"В моем поступке, - думал муж усталый, -

Две несомненных выгоды, пожалуй.

И первая из этих выгод двух,

Что плеск желанный мне ласкает слух.

Тот звук подобен зову Эсрафила

Для душ усопших, чей удел – могила.

Мне шум напоминает дальний гром

В тот день, когда иссохло все кругом.

Тот звук желанен, как грошей бренчанье

Для бедняков, что просят подаянье.

На звон ключей похож он, как ни странно,

Сулящий волю узникам зиндана.

Когда я со стены кирпич бросаю,

Корысть мне в этом деле и другая:

Становится стена намного ниже,

А значит, я к воде желанной ближе!"

Плоть есть стена, ты плоть смири однажды,

Когда и вправду жаждешь ты и страждешь.

Чем мы надменней, шея чем длинней,

Тем на свою главу склонять трудней.

Мы каменные стены разрушаем,

Когда, молясь, колени преклоняем.

Мы рушим все преграды меж собой

И благодатною живой водой.

И чем стена соблазнов наших ниже,

Тем мы к прозрачному потоку ближе.

В этом поучительном рассказе дается иносказательное пояснение двух "стоянок" на мистическом Пути: воздержанность (зухд) и упование на божью милость (таваккул). Чтобы пройти первую, человеку следует воздержаться от греховных поступков, от стремления разбогатеть, от мирского и преходящего, - словом, от всего того, что отдаляет его Бога. Вместе с тем, признавая зухд, мистики отвергали практику полного аскетизма и считали возможным затворничество (уединение и уход от общества) лишь в двух аспектах:

1) как процесс, ограниченный во времени (добровольное затворничество на 3, 7 или 40 дней);

2) как абсолютное прекращение какого-либо общения с людьми нечистыми, аморальными, социально опасными, а иногда и с сильными мира сего.

Находясь на второй из указанных "стоянок", суфий полностью уповает на милость Бога, на то, что Тот дарует ему пропитание и кров назавтра так же, как Он позаботился о нем сегодня. Подобная позиция, возведенная в абсолют, провозглашала достоинством прекращение любой человеческой деятельности и становилась в результате социально опасной. Руми, как и многие другие мистики после него, прекрасно понимал это и поэтому он поясняет, что "смирять живую плоть" надо, не только вверяясь Богу, но и своим трудом. Следует своими усилиями добиваться цели, идти к ней, используя все то, что даровано мистику Богом; ум, рассудительность, физическую силу, находчивость и т.п. В данном конкретном случае: разрушить своими руками стену, отделяющую страждущего от воды (т.е. мистика от источника познания).