Бог и эмприческая логика

Нет сомнений в том, что социальные условия, исторические и образовательные факторы, а также различные формы человеческой деятельности не могут не влиять на практическое отражение внутренних наклонностей человека, его духовных эмоциональных свойств или особенностей. Хотя указанные факторы не предопределяют неизбежность выбора человеком своего направления в жизни, они тем не менее порождают благоприятные условия для его жизненной ориентации, влияя тем самым на его мировоззрение. Иногда указанные факторы препятствуют свободе личности и выбора.

В результате познания научных и эмпирических истин человеческий разум естественным образом отклоняется в сторону от чисто интеллектуальных умозаключений, особенно если речь идет о нематериальных и нечувственных объектах.

В целом, человеческий разум приобретает силу и мощь в тех областях, где он проявляется с наибольшей эффективностью; в случае выхода за рамки этих областей человеческий разум теряет способность мыслить реалистически. Поэтому человек судит обо всем согласно своим обычным представлениям и установкам.

Одним из наиболее деструктивных и ошибочных факторов, затрагивающих сущность божественного, является стремление человеческой мысли замкнуться на логике эмпирических наук, ибо представители этих наук посвящают всю свою умственную энергию на разработку чувственных наук и тем самым проповедуют идеи, чуждые всему тому, что выходит за рамки чувственного восприятия. Подобная отчужденность и чрезмерное доверие к выводам эмпирических наук достигает такого уровня, что тесты и экспериментирование предопределяют структуру разума и взгляды на мир. Ученые-эмпирики рассматривают экспериментирование как единственно приемлемый путь познания. Полагая, что с помощью эмпирических наук они способны решить любую проблему, эти ученые стремятся установить связь между вещами в природе, избегая попыток установления связей между вещами и Богом. Неудивительно, что в экспериментальных науках человек рассматривается вне связи с Богом. Разумеется, нельзя даже предположить возможность восприятия сверхчувственной реальности, исходя из критерия чувственности, разработанного в лаборатории. Невозможно в лабораторных условиях осуществить эксперименты по выявлению Бога и тем более доказать идею о том, что если вещь нельзя физически наблюдать либо доказать ее наличие путем лабораторного эксперимента и математических расчетов, то, следовательно, она не существует.

Иными словами, ни один, даже самый совершенный и эффективный эксперимент не в состоянии доказать, либо опровергнуть наличие или отсутствие нематериального объекта только потому, что его не удалось выявить посредством опыта и соответствующих расчетов. Наука и метафизика являются двумя формами познания, обладающими равными правами на существование. Метафизические законы не являются следствием проведения тех или иных экспериментов; равным образом, их нельзя опровергнуть путем экспериментов. Проводились и проводятся сотни и тысячи научных экспериментов для доказательства того, что все вещи, существующие в этом мире, материальны; нет сомнений в том, что все они обречены на неудачу.

Ученый-эмпирик вправе заявить: "Мне удалось выявить то-то и то-то" или "'Мне удалось опровергнуть то-то и то-то". Но он не вправе утверждать: "Такой-то вещи не существует".

При всем своем совершенстве и эффективности, лабораторные методы не в состоянии проникнуть в суть вещей, составляющих истинную сущность того, что подвергается экспериментированию; эти методы не позволяют выявить ту глубинную сущность, которая в ядре атома; более того, они не дают возможность выявить истинную сущность материи.

Эмпирический метод оказывался полезным при выявлении того, насколько человек познал строгий порядок мироздания; по этой причине веру в Бога можно постичь путем анализа строгого порядка мироздания, ибо тем самым устанавливается существование всезнающего и могущественного Создателя. Однако, перед учеными, исследующими сущность и тайны мироздания, не стоит задача постижения существования Создателя, В ходе своего непрерывного развития наука постоянно раскрывает тайны бытия, представляемого взорам исследователей в форме ограниченных, поверхностных знаний. Познавая порядок вещей, ученые приобретают способность корректировать полученные ими чувственно-эмпирические данные, делать рациональные выводы и правильные толкования. Не согласившись с существованием мудрого Создателя, невозможно оценивать всеобщность разнообразных данных, полученных с помощью различных научных дисциплин. Однако, с практической точки зрения методика научного анализа заключается в формулировании принципов исследовательской работы без ссылок на Бога, с тем, чтобы система анализа, в которой отсутствует Бог, превратилась в ось, вокруг которой вращается вся научно-исследовательская работа.

В то же самое время практическая жизнь человека неизбежно связана с науками. результаты, полученные путем эмпирического познания, охватывают все материальные аспекты жизни, но при этом, согласно полученным результатам, человек как бы оказывается заточенным в четырех непроницаемых стенах. Подобное положение вынуждает человека искать выход из заточения, опираясь на достижения современных ему наук; в противном случае он впадает в состояние сомнения и колебаний.

Решение вопросов религии некорректным методом, проповедовавшимся средневековым богословием в сочетании с враждебным отношением к любым достижениям наук, обусловило торжество эмпирической науки перед философско-метафизическим подходом. Иными словами, наука стала противостоять религии, перестала развиваться вровень с ней. Добившись успеха в раскрытии сущности размышлений человека о природе вещей, эмпирическая логика окрасила взгляды людей на мир в такие непостижимые краски, что им стало казаться, что эмпирическая логика — это единственный метод установления истины. Эти люди стали приписывать эмпирической логике наивысшие достоинства, полагая невозможным постичь сущность бытия каким-либо иным способом. Поэтому ученый-эмпирик, не обладая иным методом познания Бога, считает единственно правильным тот результат, который соответствует научной логике. Он дает себе волю отрицать все то, что не совпадает с проповедуемым им научным методом. В такой ситуации, когда игнорируется сама основа религиозной мысли, ученый оказывается беззащитным перед необходимостью дать толкование второстепенным религиозным вопросам, выступающим в форме предписаний и запретов. Будучи рабом языка науки и всецело завися от формул, он опирается исключительно на собственный метод, полагая, что сама по себе религия не обладает каким-либо содержанием и ценностью.

Такой путь анализа ошибочен и неверен. Несмотря на то, что науки располагают точными формулами и методикой анализа, для освоения которых требуются глубокие и основательные знания, эти же самые формулы оказываются бесполезными в практической жизни.

Каждый человек может пользоваться такими достижениями цивилизации, как телефон или радио. То же самое относится к использованию им научных достижений и приборов. Специалисту, создавшему тот или иной инструмент, нет нужды делиться с покупателями своими инженерно-техническими познаниями для объяснения устройства прибора: ему достаточно коротко изложить в прилагаемом руководстве способ обращения с прибором. По этой причине нам представляется неверной, несостоятельной с научной точки зрения попытка втянуть религиозные предписания в тесные рамки научной формулы, а затем провозгласить их несостоятельными, не имеющими какой-либо ценности, забывая при этом, что именно они (предписания) оказывают глубочайшие воздействия на нашу жизнь. Осуществление этих предписаний на практике приносит свои плоды в тех случаях, когда они излагаются понятным языком и становятся осязаемыми в личной и общественной жизни индивидуума.

Человек часто переоценивает свои силы, забывая, что он не всесилен. Человек, познавший научные основы мира, так гордится своими знаниями, что воображает себя победителем в этом мире истины. Но недопустимо утверждать, что он постиг все тайны вселенной, снял покров секретности с природы вещей. Необходимо смотреть шире на реальный мир, осознать, что твои знания — это капля в океане сокрытых тайн, сопровождающих нас. Каждое научное открытие означает переход к новому неведомому миру тайн. На протяжении веков человек, не покладая рук, постигал мир знаний, однако, в конце концов выяснилось, что он узнал лишь ничтожную толику тех тайн, которыми окружена вселенная. По этой причине необходимо относиться более реалистично и трезво к познавательной способности чувственных наук, уметь определить их сферу деятельности и воздействия на мир человека. Для этого необходимо устранить заблуждения, мешающие познать истину, найти правильный метод анализа.

Нет сомнения в том, что эмпирические науки могут информировать нас лишь о внешней стороне явлений. Метод научного анализа сводится к наблюдениям и экспериментам. Рассматривая объект и метод эмпирических наук, мы задаемся вопросом: подчиняются ли метафизические истины сенсорному тестированию и эксперименту? Имеет ли право эмпирик вмешиваться в дела веры? Материальное познание — это лампа, освещающая некоторые неведомые нам явления; однако, эта лампа не в состоянии осветить всю глубину мрака, ибо система познания зависит от понимания всеобщности вещей. По этой причине замыкание человека в узких рамках чувственных наук не может обеспечить восприятие им всеобщности вещей, а сводится лишь к познанию эмпирического явления.

Верим ли мы в Бога или нет, не имеет связи с эмпирическими науками, поскольку объектом исследования выступает материя, а науки, связанные с изучением материальных явлений, не имеют права выражать себя, утвердительно или отрицательно, применительно к любому не материальному субъекту. Согласно представлениям определенных религиозных школ, Бог — это не тело, его невозможно воспринимать органами чувств. Бог — это бытие, существование которого не подчиняется временным и пространственным меркам. Он в равной степени осведомлен как о внутренней, так и внешней сущности вселенной. Он воплощает в себе наивысшее совершенство; человек не в состоянии описать возвышенность его духа. Именно по этой причине ни в одном эмпирическом труде нет ни малейшего упоминания о возможности доказательства существования Бога. Даже если признать чувственное восприятие единственным средством познания реальности, невозможно утверждать, что вне мира чувственности не существует чего-либо иного, которое нельзя распознать. Разумеется, подобного рода утверждения носят внеэмпирический характер и основываются на нечувственных принципах доказательства; даже если последователи религии не в состоянии доказать четко и недвусмысленно наличие внечувственных вещей за пределами чувственного мира.

В труде "Элементарные принципы философии" Джордж Пулитцер утверждает следующее: "Невозможно представить себе вещь, которая не имела бы протяженности во времени и пространстве и не подвергалась бы развитию и изменениям". Очевидно, сказанное отражает образ мышления, ведущий в никуда. Поскольку подобный метод рассуждений вращается вокруг природы и чувственной сферы, можно рассматривать как нечто недоступное все то, что лежит вне сферы этой активности. Вместе с тем ученые-естествоиспытатели сталкиваются с целым рядом неизвестных явлений, связанных со вселенной, а также с осязаемой безжизненной материей. Эти ученые имеют право утверждать лишь следующее: "Поскольку сверхъестественная сфера лежит за пределами моего профессионального уровня, я храню молчание и не имею права произнести хоть нотку отрицания".

Какие доказательства существуют для обоснования утверждения о том, что бытие равноценно материи, что весь мир бытия состоит из материальных ценностей? Кто из ученых, отрицающих метафизику, сумеет обосновать логическим образом свое отрицание, будет в состоянии представить доказательства того, что вне абсолютного небытия не существует ничего, выходящего за пределы чувственной сферы?

Поскольку наука явно не отрицает существования непознаваемых вещей только потому, что она не в состоянии проанализировать, опираясь на научную методику, ее сущности и терпеливо дожидается дня, когда суть этих вещей будет выявлена, то, очевидно, что материалисты даже не пытаются искать подхода к решению проблемы существования Бога, не испытывая при этом сомнений и колебаний; исходя из своих ошибочных и спешно сформулированных предубеждений, они выносят суждение о том, что Творца не существует.

Эти люди разрабатывают определенные критерии и стандарты, которыми они руководствуются в своей жизни; вместе с тем они не готовы подходить с иными критериями к решению конкретной проблемы в конкретной области. Так, они никогда не применяют критерий при измерении поверхности тела, однако, когда дело касается измерения сверхчувственного мира, они пытаются замерить Бога, дух и вдохновение теми же мерками, которые были использованы ими применительно к материальному миру. Когда же выясняется, что они не способны получить знания о сущностях, чье существование подвергается сомнению, они продолжают отрицать их существование.

С другой стороны, если человек, заключенный в узкие рамки эмпирической логики, стремится признать реальность вселенной только в рамках, дозволенных ему эмпирическим опытом, и отрицать все, что лежит вне этого, то в этом случае он должен признать, что выбранный им путь — это его собственный выбор и не результат научного анализа и эксперимента. Подобный псевдоинтеллектуализм проистекает из интеллектуального бунта и ухода от первичной сущности. Бог, которого естествоиспытатель тщетно пытается "вычислить" с помощью своего научного инструментария, вовсе не является тем Богом, которому поклоняются верующие.